Возможно, прочитав это письмо, вице-губернатор Андрей Коробка даст нам знать, так кто же на самом деле пользуется нашей землей
Недавно, разбирая подшивку старых газет, обнаружил статью «Крепостные нравы», опубликованную в «Новой газете Кубани». Газета пыталась помочь небольшому коллективу бывшей Кубанской ГЗК (Государственной заводской конюшни) отстоять свое право на получение земельных наделов и имущественных паев в период проводившейся приватизации. Но приватизация у нас прошла не по крепостным правилам, а по рабовладельческим, которые долгое время были в древней Римской Империи. В каждой деревне у крепостных крестьян была земля в коллективном пользовании, разделенная на земляные наделы (паи), которые каждая семья обрабатывала самостоятельно. Урожай со своего надела кормил семью крестьянина и живность на подворье. При реорганизации бывшего колхоза имени Мичурина, земли которого занимали практически всю территорию нашего Александровского поселения (исключение – земли нашей бывшей Кубанской ГЗК), жители соседних хуторов получили земельные паи. В конце года владельцы паев получают определенное количество зерна, которое позволяет содержать животных на подворье. В трудные 90-е годы нашим хуторянам помогли выжить наши «хуторские немцы», накануне реформ уехавшие в Германию. Периодически они загружали микроавтобус с продуктами и одеждой и доставляли эту гуманитарную помощь нам. Руководители бывшего хозяйства, сменяя друг друга, запомнились способностями по расхищению имущества хозяйства. Оставшимся жителям хутора ничего не досталось: ни имущества, ни земли. Бывшие руководители хозяйства, отвечая на вопросы жителей и рабочих хозяйства, заверяли постоянно: земля в хозяйстве находится в бессрочном пользовании и разделу на паи не подлежит. Районные власти, к кому мы обращались, утверждали то же: земля у вас – государственная – и находится она в бессрочном пользовании. Но почему-то никто из чиновников, причастных к реформированию сельскохозяйственных предприятий, не захотел учесть тот факт, что в СССР не было частной собственности на землю. Она у всех категорий хозяйств была в бессрочном пользовании, в том числе – и в колхозах, и совхозах. Поэтому лишение земли жителей нашего хутора можно считать обычным чиновничьим воровством. Но все наши протесты, адресованные вышестоящим органам власти, остались без вразумительных ответов. Ответ был у всех стандартный: земля в вашем хозяйстве была в бессрочном пользовании. Еще один аргумент не в нашу пользу в споре за землю, который приводился вышестоящими органами сельскохозяйственного управления, прокуратурой и судом: отсутствие протокола общего собрания бывшего коллектива, на котором должно было принято решение о реорганизации. Но никаких собраний по этому поводу у нас не проводилось. Нет никаких документов, которые подтверждали бы наше право собственности на землю. Без документов ни один суд не примет заявление о рассмотрении спорных вопросов на землю.
Недавно из правительственных кабинетов часто стали звучать призывы о развитии села. Часто эти призывы можно услышать и от президента. Называются баснословные суммы, которые будут направлены в село. Нас эти программы не затронут. Наш хутор уничтожается целенаправленно. Забрав землю, местные «реформаторы» делают всё, чтобы люди покидали хутор. В настоящее время, наряду с заброшенными, полуразрушенными саманными хатами, есть несколько пустующих кирпичных трехкомнатных квартир. Картину разрухи и безнадежности дополняют разрушенная бывшая контора хозяйства и бывший клуб. Когда эти объекты были еще целы, на эти объекты находились покупатели. Контору хотела одна семья купить под жилье, а клуб один предприниматель хотел приобрести и переоборудовать под кафе. Но неизвестный собственник этих объектов решил разобрать эти объекты. Кирпич и шифер забрал себе. Мусор оставил на память хуторянам. Немногочисленная молодежь, которая есть еще в хуторе, свой досуг проводит на автобусной остановке.
Защитить интересы хуторян по законам нынешнего государства должен бы депутат от нашего избирательного участка в нашем поселении. У нас депутатом числится житель из соседнего хутора Ново-Николаевка. Избирательный участок у нас состоит из двух вышеперечисленных хуторов. Избирается он уже три или четыре срока – за счет голосов жителей своего хутора Ново-Николаевка. Наши хуторяне на выборы не ходят, кроме членов избирательной комиссии и их родственников. Два года назад у нас в хуторе была встреча с и.о. главы нашего Александровского поселения. Обязанности временно исполняла женщина, фамилию я не запомнил. На вопрос хуторян, кому принадлежит и использует наша земля, ответила, что ею пользуется Андрей Коробка, ныне – заместитель губернатора края. Арендует ее или оформил в собственность, она не пояснила. Правду сказала чиновница или нет, я не знаю. Возможно, прочитав это письмо Коробка даст нам знать, так кто же на самом деле пользуется этой землей?! В соседних хуторах есть пока несколько фермеров, которые могли бы приобрести нашу бывшую землю.
Наш хутор оставили без земли и средств ее обработки, без работы. По результатам последней переписи населения были получены результаты, которые сопоставимы с разрушениями, которые понесло наше село в результате Великой Отечественной войны. За последние два года, по информации СМИ, на территории РФ исчезло с лица земли 1200 деревень. Это ответ на бравые обещания президента – приложить максимум усилий для улучшения жизни сельских жителей. Но пока это пустые обещания, подтверждением чему является реальная жизнь жителей нашего хутора, да и соседних – тоже.
Александр КАЗАЧЕНКО
хутор Семеновский, Усть-Лабинский район
